Я давно заметил, что всякий спор можно свести к конфликту двух противоположностей: свободе и насилию. Что бы оправдать насилие, люди склонны придумывать множество сложнейших моральных конструкций, в то время как, ратуя за свободу, люди порой не осознают сути. Либо осознают не в полной мере.
Спор о необходимости запрета абортов типичный пример того, как легитимация насилия обрастает гроздями моральных оправданий. При этом ответ, в общем-то, лежит на поверхности. До момента своего рождения ребёнок существует только потому, что ему позволяет существовать мать. Он чужеродное тело, посаженное мужчиной внутри её организма. Принудить её его вынашивать, значит отнять её свободу и изнасиловать её тело.
В то же время права мужчины на не рожденного ребёнка столь же эфемерны, как и права эмбриона на жизнь: до тех пор, пока мужчина лишён необходимых биологических средств обеспечения ребёнка, ни о каком праве “отцовства” не может быть и речи. Тело женщины даётся ребёнку в пользование по её доброй воле, мужчина лишь сажает ребёнка на благоприятную почву. Право отцовства появляется тогда, когда у отца появляется возможность напрямую способствовать развитию и росту ребёнка, то есть после его рождения.