От трека пахнуло девяностыми. Даже не так, обдало ими. Когда варишься в действительности как лягушка совершенно не замечаешь перемен. До того, что кроме Бродского от песни Макаревича, совсем новой -- ничего не осталось. Всё в прошлом кроме моих о нём воспоминаний.
Породу Киселёвых-Строевых-Явлинских-Зюгановых извели. Публичную политику тоже. Всей страной уже не смотрят ни одну передачу. Да и Макаревича больше невозможно представить поющим злободневную трагисатиру. Никого невозможно. Другая страна. Даже в ЖЖ теперь обсуждают истеричных блондинок.
Пластмассовый мир победил.
